Александр Шуринов

Размышления на выставке Александра Шуринова.
Крымские любители пейзажной живописи давно знают Александра Шуринова как глубокого и тонко чувствующего художника, певца трудно называемых и трудно передаваемых, сложных, неустойчивых и зыбких состояний в природе, которые надо уметь уловить и запечатлеть как в этюде, так и перенести на полотно картины.
Не может не восхищать это упорное стремление художников высказать невыразимое, запечатлеть мимолетное, едва уловимое и ускользающее «как сон, как утренний туман». Неустанные охотники этих пограничных состояний, будь то в поэзии, как Бунин и Пастернак, или в живописи, как Борисов-Мусатов и многие другие, по натуре своей настолько близки к природе и чувствуют, понимают ее так сильно, что им важнее всего приблизиться еще больше к тайной ее жизни, а через нее передать и что-то свое, наболевшее.
На выставке в Доме художника Симферополя представлено около 90 работ, созданных Александром Семеновичем после 2000 года – это серия изумительных натюрмортов с сиренями и не только, но в основном крымских пейзажей, многие из которых написаны на Тарханкуте, в Севастополе и других «морских» по преимуществу местах.
Для художника это и отчет о проделанной большой работе за более чем десятилетие, и волнующий праздник встречи со своим зрителем, друзьями, а также возможность оглядеться, увидеть все свои творения разом в больших залах, по-новому посмотреть на них и на себя как бы со стороны, другим зрением, увидеть вдруг что-то для себя важное или услышать в неспешной беседе со зрителями.
Я для себя отметила, что не часто теперь увидишь такого «настоящего художника», который жаждет услышать не только поздравления и слова похвалы, но и критики. Он один из редких теперь авторов, которые почти каждый день приходят на свою выставку, – для него это необходимо. Казалось бы, что это естественно, но не всем присуще – иные теперь бывают только на открытии- закрытии.
Есть и в самой личности художника что-то значительное, основательное, неспешное и раздумчивое, несуетное и несовременное, а наоборот, — устойчивое и классическое. Даже в самой внешности русского богатыря – русоволосого, с седеющей бородкой и добрыми, лучистыми глазами, в сочетании с учтивыми манерами, есть что-то очень художническое, тургеневское. Видно, что хорошая культура, и не только живописная, привита ему и родителями, и в стенах Крымского художественного училища им. Н. С. Самокиша, славящегося высокими традициями своего основателя и его верныых последователей.
Здесь он учился у замечательного педагога, художника и человека И. С. Петрова, а потом следовала постоянная и неизменная изо дня в день работа, и разборчивая дружба со многими, теперь уже ставшими классиками крымской живописи художниками, такими, например, как В. Д. Бернадский или В. А. Соколов — что уже сама по себе большая школа и профессиональная, и человеческая, и жизненная.
Глядя на работы А. Шуринова, написанные в мягкой воздушной манере, с обилием света и в сложных колористических гаммах, с предметами настолько вписанными в природную среду, что создается иллюзия присутствия, вдыхания аромата сирени или легкого морского бриза, невольно настраиваешься на высокий лад и думаешь, что вот перед нами пример художника-труженника, находящегося в постоянном поиске нового, отталкиваясь от лучших традиций русской живописной школы, от находок своих предшественников – крымских мастеров пейзажа, наконец – от самой природы, такой волнующей и разнообразной, как крымская.
Хочется пожелать художнику и его зрителям новых работ, творческого вдохновения, крепкого здоровья, счастья и долгих лет жизни.

Людмила Бородина, искусствовед,
ответственный секретарь Крымского
отделения НСХУ